Мария Александровна Егорова

Детство

Семья у нас, по теперешним меркам, была многодетная. Нас было четыре девочки. О детстве воспоминания смутные. Помню большой и светлый дом, дощатые ворота (для проезда) и калитка для входа. Мне было 4,5 года, Когда родилась младшая сестра Анна. Рожала мама нас всех дома, под присмотром бабки-повитухи, которую звали Соломея. В быту назвали её Солоха. В доме начались какие-то волнения, беготня. Это событие произошло в марте, а летом 1943 года у нас сгорел дом, часть дворовых построек. Это произошло не от бомбёжки, а кто-то поджёг. Загорелось с сеней, где висели заготовленные веники. Тот, кто поджигал, был хорошо осведомлён. Поджигателя, видимо, никто и не искал. Спасла нас бабушка Анастасия, которая почувствовала дым. И нас 7 человек приютил брат отца Пётр, у которого была своя семья 5 человек. Я не помню, сколько мы там прожили. Нам отдал свою баню Виноградов Яков, и мы построили избушку из одной комнаты и крошечной кухни. Так мы и жили много лет, а потом ещё с нами жила моя крёстная Клавдия с дочерью Надей, когда она ушла от мужа. Как распределяли обязанности по дому крёстная и мама?... Но я не помню никаких скандалов или высказанных недовольств. У мамы был ангельский характер, да и у крёстной тоже. Все они работали с утра до ночи. За нами приглядывала бабушка и старшие сёстры. У нас было своё хозяйство, своя земля более 10 га. Всё надо было обрабатывать. Наша деревня Говсы с 1920 года по 1950 год по Тартусскому договору входила в состав Латвии. Я часто думаю, какой адский труд выпал на долю наших родителей! Днём в поле работали, а по ночам молотили рожь, пшеницу вручную цепями в гумне, а сначала эти снопы сушили в риге. Потом мяли лён, его трепали. Зимой этот лён пряли. На деревянных ткацких станках ткали полотно, из которых шили и рубашки, и юбки.

Когда в лихие 90-ые года ратовали за крестьянские хозяйства, мне хотелось выть по-волчьи… Что вы делаете? Что может человек сделать на 2-х гектарах земли (пай), имея в руках одну лопату, не имея ни тракторов, ни лошадей. А потом эти паи у людей скупили московские и питерские нувориши, и теперь земля зарастает лесом. Возвращаясь в детство, хочу сказать, что всё сохранилось в памяти о войне. Поскольку мы жили в Латвии, то вначале оккупации немцы и не лютовали до времени отступления. Правда, в нашей деревне был расстрелян комсомолец Зарецкий Александр. Нашей семье, как многодетной, раз в месяц выдавали в волости какие-то сладости. Запомнилась только миска джема. В войну мы не голодали, т.к. у нас был скот. Были проблемы с обувью, одеждой. С ранней весны и до глубокой осени ходили босиком. Ноги часто были в ранах, ссадинах. Туда попадала грязь. Гнойники не давали покоя по ночам, а утром меня 5-летнюю будили в 5 часов утра, и я на целый день отправлялась пасти скот, не только свой, но и дяди Пети. Это, можно сказать, моя первая «профессия». Этой работой я занималась каждое лето до конца обучения в техникуме. Так как ноги постоянно были в мокроте от холодной росы, то в раннем детстве я заболела. Получила воспаление почек. Меня куда-то возили к бабкам-знахаркам, но к врачам точно не возили. Я постоянно мёрзла. Боли одолевали по ночам. Летом ходила в шубе в 25-ти градусную жару. Никто не думал, что я останусь живой. Когда появились первые ягоды: земляника, черника, брусника, я ходила, собирала, ела и ожила. Потом, уже будучи взрослой, прочитала, что у детей вылечивается пиелонефрит.

А потом был 1944 год. Немцы отступали, а в нашей деревне они хорошо укрепились. Между нашими войсками и немцами было топкое болото шириной в 1 км. Я помню, как бомбы летели через болото, образовывая огромные воронки. Около нашего дома разорвалось два снаряда.

Немцы гнали на в местечко Ворожа. Мама несла на руках маленькую сестрёнку, а мы шли сами. В лагере взрослые валили лес, который по специально построенной узкоколейке (железная дорога) увозили в Германию, а за детьми смотрели старшие дети.

Отца призвали в ряды Советской Армии в 1944 году. Мы остались с мамой. Под Бологое он был ранен в правую руку: руку раздробило, и кисть держалась на сухожилиях. В госпитале, как смогли в тех условиях, руку срастили. Отца комиссовали. Когда меня спрашивают, помню ли я, когда закончилась война, я отвечаю: когда отец возвратился домой. Так получилось, что воевать пришлось недолго. Он был награждён медалями и Орденом Славы. Беда была в том, что надо было работать в деревне физически. Но и здесь сказалось Божие проведение: папа был от рождения левша. Так что приспосабливался, как мог, да и правая рука помогала что-то придерживать. В деревне, где мы жили, ни у кого не было даже радио, и мы, дети, не знали о конце войны.

Осенью 1945 года я со своей двоюродной сестрой Надей пошла в 1-й класс. Помню первую свою учительницу Анну Васильевну, добрую, весёлую. Она нас называла «куклятки». Я была маленькая, худенькая, как воробышек. Училась хорошо. Но всё было, как в тумане. Вспоминаю один случай: домой задали написать маленькую букву «а» целую страницу. Я это поняла по-своему и нарисовала одну букву во всю страницу. Мы, дети, все были с ослабленным здоровьем, и я помню, что каждый месяц в школу приезжал фельдшер, даже фамилию его помню – Чапур. Он осматривал нас и делал прививки и какие-то уколы. Он нас спасал. В начальную школу ходили за 4 км каждый день. А семилетка находилась за 7 км. Когда разливалась весной река Кудебь, то взрослые ребята переносили нас на руках. Так мы добирались до школы.

После окончания 4-х классов мы с Надей заявили, что в школу не пойдём, а лучше будем «камни ворочать». Ну поскольку и первые две сестры Надежда и Людмила после начальной школы не учились, помешала война, то родители и не настаивали. Надо было работать на своей земле. Но через год в частном доме появилась школа. И учителя – Николая Михайловича заинтересовало то обстоятельство, что маленький ребёнок нигде не учится. И он предложил тогда отдать меня опять в четвёртый класс. Вот тут-то и проявились мои способности к математике, появился интерес к учёбе вообще. На следующий год ко мне присоединилась сестра и мы стали учиться в 5-ом классе Высоковской семилетней школы. Закончили её на «отлично». Школа была в семи километрах, и мы по дороге домой из школы на ходу учили устные предметы, а дома делали уроки при керосиновой лампе. Зимой жили и делали уроки в школьном интернате. Сами себе готовили еду.

После окончания школы я собиралась пойти учиться в Печорское педучилище. Но как раз с 1954 года стали принимать только по окончании 10 классов. Это поменяло все мои планы. Мама отвезла нас и наши документы в Псковский сельскохозяйственный техникум на агрономическое отделение. Там мы с сестрой проучились четыре года. Жили на одну стипендию. Нам хватало на еду, какие-то копейки платили за общежитие. Несмотря на послевоенную разруху, государство обеспечивало возможность получить профессию. Учились мы хорошо, на 4 и 5. В техникуме, конечно, было голодно, но мы тогда мы были молоды и полны надежд.

Кроме учёбы занимались в танцевальном кружке при воинской части. Руководителем был артист Псковского драматического театра. Участвовала в техникуме в художественной самодеятельности. Была в группе профсоюзным лидером. Занималась в парашютном кружке, но прыгала только с вышки 10 км. А вот с парашютом побоялась прыгнуть, т.к. одногрупница сломала ногу. А ещё я очень боялась и боюсь высоты.

Трудовой путь

После окончания техникума мы впервые с сестрой расстались. Она уехала в Порховский район, а я в Печорский. Приехала в Печорскую МТС, а оттуда в колхоз «Искра», который потом соединился с колхозом им. Суворова. В то время на колхоз приходился 1 специалист. Зарплата была маленькая. Вначале получала её от МТС (машино-тракторная станция, обрабатывающая земли колхозов, т.к. своих тракторов у них не было), а потом в колхозе. Я получала деньги, а колхозники трудодни, а это почти ничего. В колхозе «Искра» была очень высокая распаханность земель. Я привезла из ЭССР травы и засеяла около фермы землю для пастбищ. Минеральных удобрений было мало в стране, соответственно и у нас. Урожаи были небольшими. А ещё Н. С. Хрущёв – I секретарь ЦК КПСС навязывал засевать в наших условиях большие плантации кукурузы. У нас в хозяйстве был один земельный участок, где росла кукуруза выше меня в 2 раза и за это я была отмечена грамотой Обкома КПСС и ценным подарком. Помню, мне купили велосипед – как транспортное средство, и многие колхозники были недовольны, вроде бы я их обобрала.

Приходилось заниматься общественной работой. Однажды в шутку написала заявление: «от….» - перечислила все свои общественные нагрузки, как быть с основной работой. Участвовала в художественной самодеятельности. Со своим танцем «Петухи» мы выступали в Пскове на сцене Драматического театра.

Будучи секретарём комсомольской организации, я уговаривала молодых ребят учиться. Сама поступила в Великолукский с/х институт. И вот однажды к нам в колхоз на отчётно-выборное комсомольское собрание приехали инструктор ЦК ВЛКСМ, I секретарь Псковского обкома ВЛКСМ,

I секретарь Печорского райкома ВЛКСМ. Был шок. НО мои ребята такие вопросы поднимали, что я сама была удивлена их активностью. Хорошая оценка собрания потом сыграла «злую» шутку.

В конце 1961 года меня перевели на должность заведующей Печорской контрольно-семенной лабораторией. Конечно, для меня это было пределом счастья. Но счастье длилось недолго. Обком комсомола Псковской области стал настаивать, чтобы я возглавила Дновский РК ВЛКСМ. Тогда район был объединён с Дедовическим. Я пыталась отказаться, так как получила стабильную и спокойную работу. Но я уже была членом Коммунистической партии и через РК партии меня принудили. Это открывалась ещё одна страничка в моей жизни. Но я никогда об этом не сожалела. Были новые люди, новые знакомства. Молодёжь ко мне тянулась. Я всегда любила детей, и они это чувствовали. С районным отделом культуры мы проводили различные слёты, фестивали. Ездила в Таллинн на семинар комсомольских работников, в Ленинградский Обком для проверки участия комсомола в выращивании кукурузы в Лужском районе. И всё это сопровождалось культурными мероприятиями. В Ленинграде в Кировском театре смотрела оперу «Евгений Онегин» с участием в главной роли Георга Отса. Секретарём Ленинградского Обкома комсомола был Олег Попцов.

В работе я не терпела никакой показухи. Просто делала хорошо свою работу. Люди подчас делились самым сокровенным, и я всегда старалась помочь. Помню случай, когда РК партии дал поручение проверить: правда ли, что секретарь комсомольской организации колхоза «Восход» крестила в церкви ребёнка своих родственников? Была зима, огромные сугробы, и я по вековым лесам (это партизанский край) добиралась туда. Автобусы не ходили. А я не могла ослушаться и шла 17 км пешком. По дороге была 8-летняя школа, где меня напоили чаем. Расследовав жалобу, я переночевала у этой девушки, которую звали Верой, и отправилась в обратный путь. Эта девушка страдала эпилепсией. Так что история закончилась благополучно. А написала я об этом, чтобы показать меру ответственности. И так всю жизнь.

Работая в Дно, я познакомилась с уникальным человеком – председателем колхоза «Красная Заря», депутатом Верховного Совета РСФСР. Это был самый передовой колхоз. Он первый построил дом со всеми удобствами и журналисты в шутку называли это «проблеск коммунизма». В то время модно было посылать уполномоченных (подгоняли) в ответственные периоды сельскохозяйственных работ. Была весна, шла посевная. В его колхоз никто не хотел ехать, т.к для него не было авторитетов. И вот меня направляют туда, как новенькую. А я ехала с большим интересом. Хотелось узнать, в чём секрет его успеха. Опыт работы в колхозе не позволял мне лезть со своими советами, но я была в большом стремлении узнать разгадку. Председатель Попов Иван Павлович был Героем социалистического труда, но в то же время он был человеком неграмотным. Расписывался в денежных чеках «поп». Это был очень умный, толковый и, можно даже сказать, талантливый человек. Он очень трепетно подходил к подбору специалистов, не боялся, что его «подсидят». Не сидел в конторе, а раза два за день объезжал на машине весь колхоз. Делал замечания, а потом проверял исполнение. Так вот я и узнала секрет процветания: окружать себя умными специалистами и контроль! А о воровстве никто тогда и не помышлял. Честность в отношениях с людьми и с самим собой было главным в жизни. Что касается моего пребывания в колхозе «Красная Заря», то Иван Павлович устроил меня в гостиницу и велел поварам накормить меня, когда бы мы не возвратились – бесплатно.

На этом Дновская страница моей жизни заканчивается. Я вышла замуж и постаралась вернуться в Печоры. И опять надо было начинать всё заново. Работая в Дно, я перевелась в Псковский пединститут на 2-ой курс. Встал вопрос, где работать? Можно было работать в РК КПСС инструктором, но Кондрашин Пётр Михайлович предложил мне работу экономиста в Управлении сельского хозяйства. В отделе кадров мне поставили условие: если я забираю документы из пединститута и перевожусь в сельскохозяйственный институт, то мне дадут квартиру. Так в очередной раз я поменяла свою судьбу. Стать учителем мне было не суждено. Восемь лет я отработала экономистом по труду и заработной плате. Училась заочно в Ленинградском с/х институте на экономическом факультете. За это время родились двое детей – дочь Юля и сын Коля. За ними днём смотрела бабушка мужа Екатерина. Светлая ей память! Я только по два месяца была с детьми после родов. В ясли они не ходили, а в детский сад с 3-х лет.

Работа нравилась. Однажды ездила на семинар в город Вологду. Читала лекции по экономике на семинарах для пропагандистов, в школе партактива.

Когда освободилось место начальника отдела кадров, то мне предложили эту должность. Но это только название, что начальник – в отделе я была одна. Вот тут уж ни минуты покоя! Вела личные дела и карточки Т-2 не только наших сотрудников, а всех специалистов хозяйств района. Также распределяла и направляла молодых специалистов, прибывших из учебных заведений, в хозяйства. Тогда у нас в хозяйствах почти все бригадиры имели специальное образование. Но больше всего донимала отправка на курсы повышения квалификации и подготовки руководящих кадров. Целый год в уме прокручиваешь: кого? Как? Все люди семейные, и у многих личные подсобные хозяйства. Ещё моей обязанностью была на лето подбирать повара в пионерский лагерь «Колос». Приезжал из Пскова назойливый представитель с портфелем и в прямом смысле садился на плечи, пока не найдёшь кого-то. В моей работе большое место отводилось профориентации школьников. Я должна была побывать во всех школах, рассказывать о с/х профессиях, чтобы ученики шли учиться в с/х учебные заведения: институты, техникумы. Тем, кто учился похуже, предлагалось учиться рабочим профессиям. Приходилось взаимодействовать с РОНО. Часто по этому вопросу отчитывались в Райкоме на бюро. Особенно по комплектованию СПТУ-17, которое выпускало трактористов-машинистов. Все выпускники этого училища были на учёте, и мы вместе с мастерами СПТУ ездили и проверяли их трудоустройство. Приезжали преподаватели из институтов и техникумов, и опять приходилось ходить с ними по школам. Приезжали даже из Московского института инженеров сельскохозяйственного производства, куда я потом настоятельно порекомендовала поступать свой дочери.

Работая в отделе кадров, я избиралась депутатом Районного Совета и возглавляла бюджетную комиссию. За активную работу была награждена медалью «За трудовое отличие». Была членом комиссии по назначению пенсий. Но с возрастом, меня стала тяготить эта беспокойная работа. Меня, по моей просьбе, перевели в бухгалтерию на должность экономиста-финансиста, а потом и главного бухгалтера. Здесь подступили лихие 90-ые, и, доработав до пенсии, я оставила работу. Да и повод был: надо было смотреть за внучкой.

Я с большой благодарностью вспоминаю этот период жизни и работы в Управлении сельского хозяйства. Я благодарна людям, с которыми работала. Мы и горе и радость переживали вместе, и это большое счастье. Этому нас научил наш начальник – Кондрашин Пётр Михайлович. Это был руководитель высшей категории. Участник ВОВ, строгий, умный, справедливый, трудолюбивый. До планёрки, которая начиналась в восемь часов утра, он успевал побывать на фермах и всегда говорил по делу. Он отвергал массовые разборки, там дела не решишь, а вызывал каждого специалиста, и подолгу разбирался конкретно. Но за промахи спрашивал строго. Вспоминается один случай. Я только начала работать в Управлении сельского хозяйства, и меня назначили уполномоченным, чтобы хозяйства торопились с подъёмом льна. В колхоз «Заря», где руководителем был Лисин Александр Дмитриевич – талантливый человек и не менее талантливый главный агроном – Вороненков А. В., а главное, что я была в паре с Кондрашиным П. М.. Зная по собственному опыту, что уполномоченным не очень помогают, да и что я могу подсказать Лисину А.Д., чего он не знает, и Кондрашин П. М. там побывал и дал нужные указания, и я решила не ехать. Я оказалась не одна. Вызвали весь коллектив поздравлять с праздником Великой Октябрьской революции, и нас, двоих провинившихся до поздравления поставили «столбом» и попросили объясниться. Уж не знаю, по какому упрямству мы и причину не объясняли, и не просили простить. Но запомнила на всю жизнь. После праздников отправилась в колхоз «Заря» наставлять Лисина А. Д., но он отнёсся ко мне по-отечески, с пониманием.

Потом тоже были хорошие начальники – Понуровский А. Д., Зюзько М. А., Сорокин Н. И., Лахтиков В. В.. У всех была большая школа жизни за плечами: работали директорами совхозов, председателями колхозов. Всех вспоминаю добрым словом.

Со всеми специалистами Управления Сельского хозяйства до сих пор поддерживаю связь: с Крайновой А.И., с которой работала последние годы, с Сула Е. А., она недавно ушла в мир иной. Светлая ей память. А также с другими работниками.

Жизнь на пенсии

Вот и отдыхай! Но не тут-то было! Принимала самое активное участие в работе ветеранской организации, собирала членские взносы, вовлекла в организацию более 40 человек. Навещала больных. И вот бессменный член ревизионной комиссии.

И, наконец, на пенсии сбылась моя мечта. Меня пригласили преподавать экономику на курсах бухгалтеров в СПТУ-17. Проработала 2 года, а потом ликвидировали училище.

После 60-лет вдруг начала писать вирши, случилось это в 2002 году. Видимо Господь дал возможность попробовать всё, что желалось. Я не говорю об их качестве, просто рифмы приходили сами. Мне было интересно, не было никаких творческих мук. Но к 70-ти годам поостыла и пишу только на Новый год.

Главный поворот в судьбе случился сначала по совету Анастасии Ивановны. И я стала можно сказать регулярно ходить в храм. Видимо, каждому отрезку жизненного пути присущи свои привычки и деяния.

Фотографии и документы