Зинаида Павловна Николахина

Я родилась 4 февраля 1938 года в деревне Подграмье Печорского района. Мои родители: Павел Иванович Онегин (1907 г.р.), мама – Ольга Тимофеевна (в девичестве Башкина, 1904 г.р.). У папы были родные братья: Андрей, Иван, Василий и три сестры: Варвара, Анна, Татьяна. Мама тоже была из многодетной семьи, у неё было четыре родных сестры: Мария (1920), Анастасия, Александра, Екатерина и брат Михаил (1911).

До войны Подграмье было большой деревней, около 80 дворов. Считаю, что деревня названа Подграмьем, потому что недалеко от неё болото, а рядом — кочки (грымы), крестьяне пасли скот по грымам, по кочкам. В родной деревне уже давно не была, лет 15. Из старожилов осталась одна женщина, но она плохо слышит.

Улицы в деревне Подграмье имели названия. Деревня располагалась на четырёх углах (так называемых «дорожках»). В ту сторону, где жили Смоленские — это Смоленская улица. Дорога на Сенно называлась Сеннской улицей. Тогда ещё не было Нового Изборска, а только станция Ирбоска (Изборск), её улица называлась Станская. Дальше дорога к болоту, там была улица Векшенская, а к границе — Якшинская.

Помню, мы родителям говорили, что побежали на улицу Якшинскую. В центр деревни на «сухресцы» (луг) приезжала автолавка. В деревне сохранилась пожарное депо постройки 1933 года.

Жители в деревне имели 5, 6, 7 детей. Мои родственники по маминой линии Башкины работали по дереву, плотниками — Пётр, Яков, Андрей. Они также были хорошими каменщиками. Все каменные постройки в деревне — дело рук моих родственников.

В деревне все люди были очень доброжелательными. У каждого на усадьбе была своя баня, а колодец был один на всю улицу. На колодец ходили обязательно с чистыми ведрами, с грязными – позор.

В масленицу, на сухресцах делали костёр. У каждого хозяйства был деревянный рей, там сушили зерно. Кто был побогаче, у них была даже закрытая крыша.

В деревне жила семья Пахомовых, их выселили и отправили в Сибирь, потому что они были богатыми, у них была молотилка. Раньше света в деревнях не было, были керосиновые лампы, и если разобьёшь стекло, то в огороде аккуратно стекляшки закапывали.

Все жители деревни были аккуратными, следили за чистотой и порядком. Престольным праздник деревни был день памяти пророка Ильи. В деревню привозили батюшку с иконой, а до иконы никто не ел. Другим православным праздником в деревне был день святой великомученицы Анастасии.

В каждой деревне были свои гармонисты, в нашей деревне Санька Быстров. В праздник молодёжь гуляла по деревне, плясали и пели частушки. Кино показывали в гумно. Клуб находился в деревне Сенно.

В первом классе, когда я пошла в школу нас было в классе 10 человек. Из нашей деревни мужчины зимой уезжали на заработки. Земли давали по 7 гектаров на семью, в нашей семье земли было мало, а у других было больше.

Мама мне рассказывала о происхождении нашей фамилии. Говорила, что родители при Эстонии были Ивановыми. Когда стали раздавать фамилии — папа взял фамилию Онегин, а другой брат остался Ивановым. Когда началась война, мне было 3 года, поэтому о войне я помню со слов родителей.

Мой отец, Павел Иванович Онегин работал на заводе у Гаршека охранником, был он крепким, здоровым мужчиной. У него имелось ружьё и немцы его схватили, так как думали, что коммунист. Отправили в тюрьму в город Печоры.

В тюрьме папа сидел в одной камере вместе с земляком Михаилом Пахомовым, прокурором Петсерского уезда. Михаила Пахомова однажды ночью взяли и увезли, в камеру он больше не вернулся. А на следующий день пришли за папой, привезли его в лес, дали лопату и сказали копать. И папа говорит: «Я, копаю, на мне была кепка, а волосы так и поднимаются и кепку поднимают.

И вдруг приехала машина, вышла женщина. Это оказалось бывшая учительница, Татьяна Раевская. Татьяна закричала «никс — не коммунист», она была переводчицей у немцев. Расстреливать не стали, зато «омакайтсе» (эстонские коллаборационисты) привязали к оглобле и вскачь погнали лошадь по дороге. Таким образом, палачи «забавлялись» несколько километров. Мой папа был сильный и здоровый мужик, ухватился за оглоблю, повис и выдержал, остался жив.

Немцы отправили отца в тюрьму Тарту. После тартуской тюрьмы переслали в таллинскую. Он вспоминал, что вместе с ним ехал земляк — Павел Першин, из деревни Речки. Везли их по железной дороге в телячьих вагонах. Немцы, когда взяли, дали поесть вволю селедки и хлеба, а воды не дали. И люди сразу заболели. По дороге их выкидывали из вагонов.

Сначала он был направлен в концлагерь Германии, а затем во Францию. Там он находился в концлагере, что располагался в деревне Уаза у города Муи. Папа вспоминал, как там с ними плохо обращались, что они ели кости, человеческие или лошадиные, неизвестно.

Однажды лагерь бомбила авиация союзников и папа смог бежать. В тот же день, 6 августа 1944 года, он вступил в отряд «Жагар» французского движения Сопротивления. В партизанском отряде он был связным, жил у местного жителя-антифашиста, участвовал в боевых операциях. Хозяин дома узнавал информацию о врагах, а папа на лошади отвозил сведения в партизанский отряд. Когда ему нужно было ехать по мосту, они обматывали копыта лошади ватным одеялом, чтобы проехать тихо.

Мама рассказывала, когда папу увезли, то к нашему дому немцы поставили часового. Вечером стоял один немец, утром другой. На наш дом была прибита чёрная табличка с немецкой надписью. А мне в то время было очень страшно, я много плакала.

У нас была корова, овечки. Мама корову доила очень рано, меня дома боялась одну оставлять. Меня с собой брала, сажала в кормушку. Немецкий часовой в это время ходит по  улице. Часовые немцы были разные, бывали и хорошие, такой скажет, чтобы мать меня оставила, он присмотрит. Другой скажет, посади на крыльцо, но мама не оставляла, боялась. Мама вспоминала, как сидели за столом, ели и вдруг пришёл немец и попросил соли. Говорил по-немецки и мама поначалу не поняла, чего он хочет, а потом догадалась.

Позднее немцы наш дом сожгли и нам с мамой пришлось жить у дедушки, папы моей мамы. Мама часто волнуясь, вспоминала, как пришли немцы и увели нас в немецкий лагерь. Брат папы был на войне, и его семью отправили тоже в этот же лагерь. Там было много людей из нашей деревни Подграмье.

Лагерь был обнесён колючей проволокой и охранялся собаками, взрослых гоняли на работу, на железную дорогу, а дети оставались в лагере. Они боялись, много плакали, немцы сердились. Родители придумали, что одну из женщин зароют соломой, получалась куча, сделают дырочку, чтобы она могла утешать детей и тихонько присматривать.  Часовой по кругу ходил с оружием и наблюдал.  Так мамы по очереди прятались в куче, присматривали за детьми.

Как-то один раз началась бомбежка, немцы нас собрались сажать на машины, хотели увезти в Германию. Но в это время советские самолёты начали бомбить. Женщины, которые были на работе, прибежали и стали хватать своих детей. Мама выбежала, у неё был очень крепкий передник, я ухватилась за передник и держалась крепко, а через нас люди всё лезут и лезут.

Начали убегать, выбежали к речке, спрятались, но нас всё равно всех схватили немцы. Привели в баню, подпёрли и зажгли. С нами были и деревенские мужчины. Женщины выковыривали мох из брёвен, а мужчины навалились и выбили бревна.

А баня уже с одной стороны горит, немцы бегают, что-то кричат. Когда стенку выбили, люди побежали, женщину одну так и затоптали, она умерла. Мы с мамой оказались под берёзой и вдруг я увидела, как с горочки спускаются три всадника. Вдруг люди закричали, что это русские. Это, видимо, были русские разведчики. Три всадника спускаются, женщины их окружили, начали всё им рассказывать, что немцев нет, они убежали. Тех из них, кого поймали наши, увезли на машинах.

Папу освободили, он вернулся домой только в 1946 году. Когда возвращался домой проходил через профилакторий. Пожил с нами папа недолго, вернулся больной, у него сильно болел желудок. Построил сам маленький домик, коровку они с мамой купили.

Моего мужа зовут Василием Васильевичем Николахиным. Вышла за него замуж 27 октября 1958 года, в 2018 году отметили 60 лет совместной жизни. Мы венчались в церкви тихонько, я работала тогда воспитателем в детском саду.

Мой муж в 1958 году работал трактористом в колхозе, платили мало. В деревне Коломно действовала электростанция, он устроился туда кочегаром, потом работал на гипсовом заводе, слесарем, кузнецом.

У нас было два сына. Сын-офицер, радиотехник в 1983 году в вертолете разбился. Привезли домой в цинковом гробу. Второй сын окончил Минское авиационное училище, живёт в Пскове. Работает на автобазе, ему 50 лет. Внучок закончил Псковский политехнический институт. Его работа связана с компьютерами. 

Раньше мы жили на улице Изборской. Теперь нам от военкомата дали квартиру в пятиэтажном доме со всеми удобствами, на 2 этаже. От военкомата дают путёвку, и муж каждый год лежит в госпитале. Вот так и живём.

Фотографии и документы

Кликните для увеличения